Письмо молодой китаянки, опубликованное на одном популярном форуме, вызвало массу отзывов в китайском интернете. Многие пользователи сочувствовали нелегкой доле, выпавшей девушке, и ужасались условиям жизни в ее родной деревне. Однако нашлись и критики, осудившие ее за «излишне драматичное» описание своей жизни. По их словам, многие живут в стране в гораздо более худших условиях, но не опускают руки. Предлагаем вашему вниманию перевод нашумевшего письма девушки.
«Я родилась в глухой сельской глубинке на севере Китая. Те, кто никогда не были в подобных местах, представляют себе сельскую жизнь как красивую панораму, но я могу вас заверить, что это далеко от истины. Конечно, наше село не совсем глухомань и возле нас была даже проложена дорожная магистраль, но самая близкая к нам автобусная остановка расположена на расстоянии 20 км. Если мы хотим выбраться куда-нибудь, нам приходится идти до нее пешком. Добираемся туда мы по разбитой грунтовой дороге. В солнечные ветреные дни там обычно ужасно пыльно, а в дождливые приходится пробираться по жуткой грязи вперемешку с испражнениями домашнего скота. Впрочем, других вариантов у нас попросту нет.
Нам никогда не завозили свежих овощей на продажу, поэтому мы в основном питаемся тем, что выращиваем в деревне. Набор этот весьма скуден — капуста, редиска и батат. И то нам приходится есть все в сыром или вареном виде. Мясо для нас большая редкость. Лишний раз ничего не жарим — даже самое дешевое масло нам не по карману. Только по самым крупным праздникам мы можем позволить себе такие редкости. До сих пор помню вкус жареного шашлычка, который я впервые попробовала во время учебы в институте.
Слово «здравоохранение» для нас звучит как издевка. Мой бедный дедушка, он тяжело болел и сильно мучился перед смертью, а мы ничем не могли помочь. Нам удалось привезти его в государственную больницу, но там наотрез отказались проводить обследование, поскольку у нас не было двух юаней для оплаты услуг больницы. Мы молили о помощи на коленях, но это не помогло. Если ты — крестьянин и у тебя нет денег, ты обречен.
Многие скажут — сейчас государство вкладывает хорошие деньги в сельскохозяйственный сектор и наступают перемены. Да, возможно это так и есть, но для моей деревни время перемен так еще и не пришло.
Я родилась в конце 70-х годов. В нашей семье 5 детей, три девочки и два мальчика. Люди спросят — зачем плодить нищету? Дело в деревенском образе жизни. В деревне есть две главные причины повышенной рождаемости. Первая — у нас просто нет больше других развлечений. После долгого трудового дня, единственным приятным для людей отдыхом может быть только близость ночью, и то это происходит на убогом подобии кровати, сделанном из глины и кирпичей, и отгороженном от детских глаз рваной занавеской. Мои родители не хотели много детей, но у нас никогда не было средств контрацепции. Я своими глазами видела, как мама пыталась прервать беременность деревенскими способами, глотая пепел.
Вторая причина заключается в традиционном понимании жизни в деревне. Обычно на мужчин приходятся все самые тяжелые работы на селе, и поэтому каждая семья ждет появления мальчика. Если же в семье рождаются только девочки, то сельчане непременно будут подвергать такие семьи дискриминации. После моего появления на свет и до рождения моего брата, моя мама всегда осуждалась, даже родственниками. Другие дети неоднократно делали мне разные гадости, иногда колотили и очень обидно обзывались.
Мое детство прошло в унылой серой гамме. Когда мне было пять лет, к нам в дом заглянул сосед. Родители ушли на полевые работы, а я присматривала за младшей сестрой. Он пришел одолжить кухонный нож, но незаметно для меня прихватил и нашу единственную сковородку. Вернувшись домой, родители обнаружили пропажу, расспросили меня о происшедшем и, поняв что произошло, отправились выяснять отношения с соседом. Сосед отпирался как мог и ничего не отдал. В результате родители жестоко избили меня и мы остались надолго без сковородки.
Когда мне было 9 лет я увидела как моя старшая сводная сестра ворует хлопок с поля моего дяди. Дядя поймал ее, сильно отругал и сказал, что расскажет об этом всей деревне. Она упрашивала дядю никому об этом не рассказывать и предложила ему свое тело в обмен на его молчание. Тогда я не особо поняла, чем таким они занимались в поле, но теперь, когда я вспоминаю об этом, мне становится очень неприятно на душе. Но, так или иначе, а слухи пошли по всей деревне. Скорее всего, об этом проболтался сам дядя, но моя сестра подумала на меня. Она поймала меня, изрядно поколотила и сильно отшлепала по губам. Когда мама увидела мои распухшие губы и спросила, что со мной случилось, я наврала, что упала и ударилась лицом. Я побоялась сказать правду, так как думала, что будет еще больше крика и ругани. Я знала, что маме и так приходится очень тяжело, и жалела ее.
Я была первой и последней девочкой в деревне, которая получила полноценное высшее образование. Это просто чудо, что я попала в институт, ведь в нашей деревне даже мальчики зачастую не имели образования. Это стало возможным только благодаря усердным стараниям моего отца. В то время наша школа находилась на расстоянии 10 км от села, и каждый день школьники тратили огромное количество времени на дорогу. В школе были дюжины учеников, но только я одна продолжила дальнейшее обучение. Я всегда была лучшей в нашей школе, и мой отец надеялся, что это поможет мне (и возможно всей семье) выбраться из захолустья. Но, остальные сестры заплатили суровую цену за мою возможность продолжить образование. Моя младшая сестра работала на кирпичном заводе вместе с моим слабым и худым отцом, помогая ему толкать тяжелую тележку, загруженную доверху кирпичами. Им приходилось таскать тележку почти на 2 км, и за каждый такой рейс они получали только 0.2 юаня.
Учиться в институте мне помогла государственная программа поддержки старательных студентов. Чем выше были твои оценки, тем ниже стоило для тебя обучение. В то время поступление в институт обошлось мне в 600 юаней, и для этого отец забил самую толстую свинью, которую он так старательно выращивал. Сейчас же, при современном уровне оплаты за обучение у меня бы вообще не было никаких шансов. Тогда же каждый месяц я еще получала 50 юаней в качестве стипендии, и 20 из них высылала семье в деревню. Питалась я очень скудно, экономила на вещах, носила только институтскую форму, и не могла позволить себе самую простую косметику. Жизнь в институте помогла мне лучше понять, как же ужасна жизнь бедных.
У меня совсем не было друзей и даже не было времени их заводить, так как после учебы я подрабатывала и возвращалась в общежитие поздно, а еще надо было учить и повторять пройденное. Студенты наслаждались своей свободной жизнью в общежитии, но мне же приходилось выживать каждый день. В то время в институт преимущественно поступали дети из довольно обеспеченных семей; привыкшие к жизни в достатке они зачастую смотрели на меня свысока. Однажды мама одной из моих сокурсниц потребовала отселить ее дочь от такой «маленькой попрошайки» как я.
Несмотря на свою бедность, я всегда была очень чистоплотной. Моя одежда всегда была выстирана и опрятна, но я не могла позволить себе купить новые вещи. Свои вещи я носила так долго как могла, но и потом не выбрасывала их, а высылала сестрам в деревню. Неловко говорить, но то же касалось и нижнего белья. Зато меня не раз выручали мои навыки в шитье, так однажды я связала прекрасную юбку для моей сестры из выброшенной сокурсницей простыни.
Когда я завершила обучение в институте, политика государства относительно выпускников значительно изменилась, оно перестало заниматься их трудоустройством. Выпускники отныне должны были сами находить себе работу. В деревню по понятным причинам вернуться я уже не могла, это могло превратиться в несмываемый позор. Мне пришлось остаться и пытаться выжить в чужом городе. Мне нужна была работа, которая могла бы предложить мне еду и какое-нибудь элементарное жилье, ведь у меня не было ни копейки, и я не могла рассчитывать на помощь родителей. В поисках лучшей работы я сменила несколько городов. Маме нужны были деньги на лекарства, братишка нуждался в средствах на учебу, сестре были нужны деньги, чтобы освоить какую-нибудь элементарную специальность. Но даже при условии жесточайшей экономии я не могла обеспечить все эти нужды, включая и свои собственные.
Расходы на учебу брата пугали нашу семью. Мы не могли получить специальный сертификат, который позволил бы оформить ссуду. Деревенский староста не хотел выдавать нам необходимые справки. Только сироты или дети, оставшиеся с одним родителем, могли рассчитывать на такие сертификаты. Наша семья не подходила под эти категории, а староста всегда категорично отказывал, ссылаясь на то, что семью теперь должна обеспечивать я. Даже занять денег было не у кого; во-первых, все одинаково были бедны, во-вторых, даже в условиях крайней нужды люди не хотели занимать денег, боясь кривотолков. Мы с отцом пробовали задобрить декана института, где учился брат, привезли ему подарки. Он пообещал разбить оплату на несколько платежей, но даже это не помогло, денег все равно не было.
В то время я часто размышляла о самоубийстве. Не судите строго, мне действительно было очень плохо. Я искренне старалась учиться прилежно, чтобы получить хорошее образование и найти хорошую работу, но, к сожалению, бедная девушка из далекой деревни, обделенная красивой внешностью, и не владеющая английским языком, не могла рассчитывать на мало-мальски оплачиваемую работу. Происходящее казалось мне невыносимо ужасным, но я хотела, чтобы даже мое самоубийство принесло хоть какую-то пользу моей семье. В итоге я решилась кинуться под машину, чтобы ее владелец выплатил компенсацию семье в случае моей смерти. На оживленной улице я выбрала дорогую машину и приступила к реализации своего плана. Но и тут меня постигла неудача, водитель успел резко затормозить, и вместо смерти под колесами машины я получила только проклятия и побои. То, что случилось потом, останется самым ярким воспоминанием в моей беспросветной жизни. Поколотив и отругав меня, водитель все же решил отвезти меня в больницу, и по дороге спросил, действительно ли все так у меня плохо. Я опустила голову и кратко поведала свою историю. Он выслушал все, не проронив ни одного слова, и, доставив меня в больницу, дал мне 5 тысяч юаней. Это был единственный мужчина в моей жизни, который так мне помог. Я не знала, кто он и как его зовут, но всегда хотела найти его, чтобы искренне поблагодарить. Однажды я увидела его фотографию в газете — в статье говорилось, что полиция задержала его за торговлю наркотиками. Я хотела навестить его в тюрьме, но мне устроили допрос и не пустили к нему, лишь сухо сообщили, что он получил пожизненное. Мне так и не удалось его увидеть.
Сейчас я живу в Шанхае. Я приехала сюда, узнав, что здесь хорошие зарплаты. Но обычные деревенские девушки и в этом большом городе никому не нужны. С трудом я нашла работу помощницы менеджера в офисе. Моя зарплата составляла всего 1800 юаней. Я жила в съемной квартире с тремя другими девушками, и ежемесячная оплата за жилье составляла 600 юаней. 800 юаней я высылала семье, и на оставшиеся 400 юаней я жила целый месяц. В целях экономии я питалась всего лишь один раз в день.
Судьба нанесла мне очередной удар. Я заболела и в итоге не смогла заплатить за аренду комнатки и медицинское обслуживание. В Шанхае все дорого, в том числе и медицина. Я упала в голодный обморок и очнулась уже в больнице. Доктора сказали, что все хорошо, но за «обследование» я должна была заплатить 1000 юаней. Это стало страшным испытанием для меня. К тому же истек срок действия моей ID-карты (в Китае заменяет паспорт), ни в родном селе, ни в городе я не смогла продлить ее и потеряла работу. Без работы я не смогу оплатить аренду жилья и домовладелец выгонит меня на улицу, где, скорее всего, я умру с голода. Перед возможным уходом из убогой жизни я вспоминаю ее детали и понимаю, что моя бедность всегда была источником всех моих страданий.
Я делила квартиру еще с тремя девушками. Прошло совсем немного времени и наши жизни стали очень разными. Одна девушка стала содержанкой у бизнесмена из Гонконга. Сейчас она живет в хорошей квартире, одевается в дорогие брендовые вещи, посещает фешенебельные рестораны и получает в месяц около 10 тысяч юаней на личные нужды. Другая стала проституткой в районе ночных клубов. На хлеб она, конечно, тоже зарабатывает, но я не вижу ничего хорошего в таком образе жизни. Третья вышла замуж за фермера, они трудятся вместе в поте лица и зарабатывают около 5 тысяч юаней в месяц. Они счастливы, хотя и живут в съемном доме. Их самая большая мечта — накопить достаточно денег и купить дом в их родном городе. Однако, видно, что и в их жизни не все так безоблачно — однажды эта девушка сказала мне, что если женщина хочет выйти замуж, то ей лучше найти обеспеченного мужчину с собственной квартирой.
Суммируя все сказанное выше, я могу сказать следующее — учитывая мою скромную внешность, я вряд ли стану содержанкой. Но если кто-нибудь захочет этого, я думаю, что я смогу ей стать. Я не прошу многого. Крыша над головой и еда – вот, пожалуй, все, что мне нужно. Я думаю это немного лучше, чем стать обычной проституткой».
